А мне что-то Шендерович вспомнился, не знаю, к месту ли... :-) Можно я тут процитирую? Оригинал тут :
http://lib.ru/ANEKDOTY/SHENDEROVICH/izbrannoe.txt
"Многоуважаемый! (К сожалению, не знаю Вашего имени-отчества.)
Пишет Вам Ваш сосед из квартиры 33, Нильский Константин Леонидович. Вы
должны помнить меня. Я тот, в чью дверь Вы позвонили, а потом колотили
ногами вчера, в половине третьего пасхальной ночи, когда у Вас кончилась,
как Вы изволили выразиться, заправка.
Вспомнили? Вам еще не понравилось выражение моего лица, когда, открыв,
я предложил не тревожить людей по ночам. Вы еще положили на мое лицо свою
большую шершавую ладонь и несколько раз сжали, приговаривая "Христос
воскресе!" -- а потом отпустили и сказали, что так гораздо лучше.
Я рад, что Вам понравилось, потому что многие, напротив, находят, что
лучше было до. Впрочем, о вкусах не спорят.
Судя по времени Вашего визита ко мне, человек Вы чрезвычайно занятой,
поэтому сразу перехожу к делу. Предметом данного письма служит мое желание
извиниться за вчерашнее. Обращенное к Вам, человеку, столь остро
нуждавшемуся в заправке, мое предложение не тревожить людей по ночам нельзя
не признать бестактным.
Сожалею также, что не сразу ответил по-христиански на Ваше приветствие;
в оправдание могу заметить только, что, будучи взят за лицо, тут же осознал.
Трижды сожалею, что, будучи прищемлен за голову дверью, пытался ввести
Вас в заблуждение относительно своей этнической принадлежности. Находясь
тридцать лет на младшей инженерной должности, я непростительно оторвался от
простого народа, его идеологии
и повседневных практических нужд. Этим, собственно, и были вызваны мои
интеллигентско-либеральные крики в течение следующих двух часов, когда Вы
пинали меня ногами, бросали в сервант предметами из моего болгарского
гарнитура и высаживали стекла отечественным фикусом.
Надеюсь, Вы не обиделись на меня за то, что я пытался чинить стулья и
сыпать землю обратно в горшок: вирус мещанского благополучия поразил меня
еще в юности, когда, вместо того чтобы улучшать результаты по надеванию
противогаза, я начал добиваться от властей отдельной квартиры с отоплением и
без слесаря Тунгусова, мочившегося на мой учебник по сопромату.
Рецидивы буржуазного индивидуализма до сих пор мешают мне адекватно
реагировать на свободные проявления трудящихся. Поэтому, когда Вы начали
бить семейный фарфор и зубами выдирать из обложек полное собрание сочинений
графа Толстого, я заплакал. Зная Вас по прошедшей ночи как человека
чрезвычайно чуткого, я прошу не принимать эти слезы близко к сердцу. Слабая
нервная система всегда подводила меня, мешая получать удовольствие от жизни
среди всех вас.
В заключение хочу пожелать Вам крепкого-крепкого здоровья, большого,
как Вы сам, счастья и успехов в Вашем хотя и неизвестном мне, но, конечно,
нелегком труде и сообщить, что в унитазе, куда Вы засунули меня головой под
утро, вскоре после того как я, по Вашему меткому выражению. Вас "заколебал",
мне в эту самую голову пришло множество просветляющих душу мыслей
относительно того, как люди могли бы (и, в сущности, должны были бы!)
строить свои отношения друг с другом, если бы не такие, как я.
Еще раз извините за все.
Всегда Ваш
Нильский Константин Леонидович, недобиток."
