Дождавшись вечера

Дурашливый Лешка носился по двору, периодически повизгивая с неопределенными намерениями, как все дети, и где-нибудь у ворот или поближе к курятнику, почуяв чужую жизнь, взмахивал веревочным хвостиком. На Лешкиной морде белела клякса, будто на него опрокинули кружку сметаны и вся она впиталась в шерсть, а одна струйка щекотно пробиралась к ноздрям, да так и не доползла. Лешка был солнечный апрельский жеребенок, и теперь, в разгар лета, считался вполне самостоятельным, умел выбирать съедобную траву и не путаться под ногами, и рыжая упряжная мамаша брала его с собой повсюду. Нынче они прошли через весь луг. Начало было знакомое: пахучие жесткие травки, дон-ники, лопухи, чуть подальше лакомый клевер и поляны ромашек, и шершавые полыни, и изломанные кустики странного цикория. Лешка учился пользоваться своим носом и все нюхал подолгу, но пока не ел, а бочком рысил искать что-нибудь новенькое. В середине луга трава была выше и гуще. Над ней роились насекомые, которых лошачок, не будучи еще покусанным, различал только по звуку: они гудели, пищали, звенели и противно норовили забиться в мохнатые Лешкины уши. Он взбрыкивал ногами на каждую взрослую муху. Наконец запахло водой, только не колодезной, которую ему приносили каждым утром и вечером, а большой и живой. Лешка на всякий случай подбежал поближе к мамаше и от волнения обо всем забыл, а пришел в себя только в холодной текучей воде. Он быстро привык к ручью, уже перебирал в нем ногами, трогал копытцами твердое дно, неуклюже вытягивал, глядя на мамашу, любопытную морду к упругим вербным веткам и косил темным глазом вокруг. Здесь луг кончался. В мокрой водяной траве были беспорядочно натыканы узколистые кусты, за ними начиналась невысокая гора, а за горой уже ничего не было видно. Лешка отважился побродить по ручью. Ему нравилось задевать мокрые стебли; он шел осторожно, пробуя передними ногами каждый шаг, и задние ставил в точности на их место. Вдруг ему заложило уши, и сколько он ни тряс головой, становилось только хуже от протяжного вопля неизвестного чудовища. Земля под ногами стала подпрыгивать и биться, и навстречу несущемуся по горе кошмарному грохоту тоненько пропело перепуганное Лешкино ржание. Немедленно он оказался прислоненным к родному мамашиному боку, и они вместе переждали ужас нескончаемого товарного поезда. Лешка недоверчиво глянул ему вслед и ничего не понял, увидев крикливый выводок удаляющихся с лязгом существ. И так смутился, что дважды ступил одной и той же ногой и едва не упал. Мамаша посчитала, что хватит новостей на сегодня, и потихоньку, ощипывая кусты, выбралась из ручья и направилась домой; и он совсем успокоился. И теперь, гоняя по двору, он ни о чем страшном уже не помнил и даже устал. И потому, прыгнув в неясном направлении от глупой кошки, которой нравилось всех пугать, он нашел место посуше и улегся прямо на земле. Спал Лешка еще как маленькие, сложивши все ноги в кучку и опустив морду в пыль. И только ушами шевелил во сне. Мария Храпачёва "Сквозь слова"