КРЕМЛЬ НА ОСТРОВЕ

СПАСО-ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ СОЛОВЕЦКИЙ СТАВРОПИГИАЛЬНЫЙ МУЖСКОЙ МОНАСТЫРЬ. АРХАНГЕЛЬСКАЯ область.БОЛЬШОЙ СОЛОВЕЦКИЙ ОСТРОВ в БЕЛОМ МОРЕ. Снимок сделан объективом: (NIKON AF-S 18-200mm f/3.5-5.6 G DX IF-ED VR Nikkor) Из книги ИСТОРИЯ ПЕРВОКЛАССНАГО СТАВРОПИГИАЛЬНАГО СОЛОВЕЦКАГО МОНАСТЫРЯ составленная архимандритом ИОАННИКИЕМ.(1899г.) Г Л А В А II Соловецкая обитель от кончины преподобнаго Зосимы до игуменства св. Филиппа (1478-1548 г.). Преподобный Зосима сам пожелал иметь Арсения своим преемником. Это свидетельствует о высоких достоинствах избраннаго. Во время настоятельства его пожертвован в монастырь колокол от каянскаго немецкаго воеводы Феодора Ивановича и с ним других финляндских военачальников, ходивших вместе с новгородцами и корелами на войну против корельских жителей, обитающих по реке Ие в Финляндии для отмщения за нанесенныя ими обиды. Без сомнения, православная вера, насажденная в Финляндии при распространении там власти россиян, побудила их сделать такое пожертвование. Сохранилась до нашего времени и вкладная граммата, при которой прислан этот колокол. "Се яз Федор Иванович воевода Каинские рати и Подвомские Олферей и Федор, и Новгородцы, и дети Корельстии, Вымольцы, и Тиврульцы, и вся рать Каинская, что ходили есьмо на Ию реку за обиду детей Корельских; и на войны своея дали осьмя колокол Святому Спасу на Соловки, игумену Арсенью, священником и старцем всем монастыря Соловецкаго во веки". В настоятельство Арсения скончался сотрудник преподобных чудотворцев Зосимы и Савватия, авва Герман. По преданию, он был родом из г. Старой Тотьмы;родители его были люди простые, бедные, но благочестивые; преподобный Герман не был научен даже и начаткам грамоты, и на всю жизнь остался неграмотным; но ум и сердце его были воспитаны в строгих правилах христианской нравственности и благочестия. С юности он стремился к богоугождению и искал душевнаго спасения; пришедши в возраст, он оставил мир и посвятил себя всецело на служение Богу в иноческой жизни. Разсказы о чрезвычайном удобстве Соловецких островов для безмолвия и пустыннаго подвижничества, привлекли его на берег Белаго моря и с рыболовами летом, вероятно, 1428 года, он посетил эти острова, пленился местоположением, нашедши их вполне соответствующими влечениям своей души и во всех отношениях весьма удобными для глубокаго безмолвия; однако же Герман не решился остаться на острове один для жительства. По окончании лета с возвращавшимися рыболовами возвратился он в поморье и, поселившись на берегу реки Выг, при молитвенном храм (часовне), "пребывал выну в молитвах и посте и во всех добродетелях преуспевал", как свидетельствует рукописное о том сказание. В это время из обители Валаамской стремился к Белому морю объятый чувством пустыннолюбия и смиренномудрия, состаревшийся в подвижничестве инок Савватий, с непреодолимым желанием достигнуть Соловецких островов. Оба инока, горевшие одним желанием пустыннаго безмолвия, встретились у реки Выг. С этого времени история жизни и деятельности аввы Германа совпадает с историею жизни преподобных Савватия и Зосимы. Этим рачителям благочестия авва Герман был путеводителем к Соловецким островам, сподвижником в духовной жизни, сотрудником в устроении обители и участником в их видениях и откровениях. И при жизни преподобнаго Зосимы и после него не однократно авва Герман путешествовал на твердую землю для удовлетворения разнообразных потребностей монастыря. Движимый любовью он не взирал на опасности плавания по бурному морю, и другия неудобства в пути. И в глубокой старости Герман не переставал трудиться на пользу новосозданной обители. - Он и скончался на службе обители. Авва Герман был послан в Новгород по нуждам обители и, исполнив поручение, на обратном пути на реке Волхове, близ монастыря преподобнаго Антония Римлянина, почувствовал близость кончины, исповедался, причастился св. таин и мирно предал дух свой Богу. Ученики хотели привезти тело его в Соловецкую обитель, где преподобный провел 50 лет: но за распутицею принуждены были оставить это намерение и погребли его на берегу реки Свири у часовни деревни Хавроньиной. Спустя пять лет (в 1484 году), при игумене Исаии мощи преподобнаго Германа были перенесены в Соловецкую обитель. Когда посланные откопали в земле и открыли гроб преподобнаго Германа, то нашли мощи его нетленными. Гроб был встречен в обители с пением священных песней и поставлен близ алтаря по правую сторону церкви св. Николая чудотворца, рядом с мощами преподобнаго Савватия. Ныне мощи преподобнаго Германа почивают в храме его имени. Память его, по благословению патриарха Иоакима, с 1692 года празднуется в обители местно 30-го Июля. В книге "Сад спасения", написанной уставом с зографными изображениями 1711 г., записаны два явления преподобнаго Германа, бывшия на Тотьме священнику Григорию, в коих преподобный повелевал ему составить тропарь и написать его образ. Над св. мощами преподобнаго Германа, вместо существовавшей с древняго времени часовни, построена во имя его в 1860 г. каменная церковь. Вот древний тропарь преподобному Герману: "Украсившись, премудре, постническим житием, спостник был еси и сожитель в морском отоце преподобным отцем Зосиме и Савватию, сподвизався в молитвах и трудех и пощениях, преподобне отче Германе; но яко имея дерзновение к Богу, моли избавити нас от враг и спасти души наша". Этот тропарь написан в 1602 г. на Старой Тотьме означенным пресвитером Григорием. По тому же видению написан был и образ преподобнаго Германа вместе с Зосимою и Савватием. От этого образа совершилось тогда же несколько чудесных исцелений. При преемнике Арсения игумене Феодосие в Феврале 1479 года покоритель Новгорода Великий Князь Иоанн III Васильевич дал Соловецкому монастырю подтвердительную граммату на владение островами и рыбною ловлею. Она подтверждена в 1507 году Великим Князем Василием Ивановичем. Кроме того этою грамматою монастырю дано право брать десятину с приезжающих для рыбной ловли промышленников. После покорения Новгорода Соловецкий монастырь, оставаясь в епархиальном управлении новгородских архипастырей, стал пользоваться особым покровительством московских государей. После Феодосия короткое время был игуменом Досифей, ученик преподобнаго Зосимы. Любовь к памяти основателей св. обители, к чтению и ревностному собиранию книг для Соловецкой обители были отличительною чертою этого инока. Его трудами собраны сведения о первых подвижниках Соловецких и явились в стройном изложении. Его же можно назвать первым основателем Соловецкой библиотеки. Вот что говорит Досифей о составлении жития преподобных Савватия и Зосимы. "Когда я пришел в обитель, застал еще в живых преподобнаго Зосиму, котораго сподобился с братиею погребсти своими руками, а что видел или слышал из уст его, то и написал, равно как и о жизни св. Савватия и Германа, с которым я жил в одной келлии. Житие преподобнаго Савватия, написанное со слов Германа, я видел и удержал у себя, и не один год читал со многим вниманием. По преставлении Германа один священник пришел к нам из других монастырей и взял писание это с собою, так что мы остались без письменных записей о начальниках сего места. Случилось мне быть в Новгороде у архиепископа Геннадия. Архиепископ внимательно распрашивал об устроении монастыря на Соловецком острове и об основателях. Я, что знал, разсказал подробно. Архиепископ пожелал иметь изложение на письме о жизни начальников монастыря и чудесах их. Я долго отрицался, сознавая свою малоопытность, но он объяснил о своей вере к основателям монастыря. - "Когда Савватий был на Валааме, сказал архиепископ, я был у него учеником, а он мне старцем. Я знаю, что он старец святой и великий житием". - Тогда, приняв от архиепископа благословение, при помощи Божией и при молитве преподобных Зосимы и Савватия, я, ради памяти, написал что мог. Потом, будучи на Белом озере, в Ферапонтовом монастыре, упросил пребывавшаго там митрополита Спиридона изложить в порядке житие отцев, ибо он был весьма мудр и знал божественное писание. Он не отказался и написал на общую пользу. Написано же это житие спустя тридцать лет после преставления блаженнаго отца Зосимы". Архиепископ Геннадий удержал у себя Досифея немало лет. Это обстоятельство имело важное значение для Соловецкаго монастыря. Благочестиво-любознательный и духовно-просвещенный инок не терял напрасно времени в Новгороде. В древних библиотеках Новгородских монастырей и церквей он пользовался книгами для собственнаго чтения и для списывания, и все свои списки пересылал в Соловецкий монастырь. Польза таких занятий Досифея особенно видна из того обстоятельства, что в то время богослужебныя книги были употребляемы рукописныя, а потому между книгами, переписанными по его распоряжению много было церковных. Так на одном рукописном Соловецком уставе (1128), писанном в 1494 году, вероятно в Новгороде, по распоряжению Досифея, есть следующая приписка: "Списашеся сия книга повелением многогрешнаго и недостойнаго и худаго во иноцех священно-инока Досифея, а послал есмь в дом святаго храма боголепнаго Преображения три книги: Устав, да Минею-четью сентябрскую, да книгу Иоанна Златоустаго, а прежде того летом послал есмь книгу правил св. Апостол и св. Отец, да Пророчества, да Маргарит, да Сильвестр, да Пчелу, да Феодора Студита, да Кузьму пресвитера, да Ивана экзарха, да Ивана Дамаскина, да Палею, да Василия Кесарийскаго, да Деонисия Ареопагита, да Анастасия, да Кирилла Иерусалимскаго, да Шестодневец Васильев, да Торжественник постный четьеи, да Апокалипса Иоанна Богослова, да плащаницу на престол, да праздники на налой. Того же лета дал есмь писати книгу Кирилла Иерусалимскаго, да Андрея Юродиваго, да Минею октябрскую четью, да и жития собрал". Отсюда видно, как деятельно Досифей занимался в Новгороде собиранием книг и при том, как разнообразен его выбор. Этот ревнитель просвещения не просто только списывал книги, какия находил, но по возможности выбирал лучшия. Так на одной рукописи Соловецкой есть приписка. "Книгу сию взял на список у владыки "Беседа на новоявившуюся ересь", а писана на харатии и есть ей за пятьсот лет". Эта книга заключает несколъко сочинений, из которых первое Козьмы пресвитера - слово на богомилов. Все списки Досифея отличаются верною копировкою древнейших оригиналов. Кроме исчисленных книг, без сомнения, много и других прислано было в Соловецкий монастырь Досифеем, из которых иныя сохранилисъ и до настоящаго времени. В Сборнике (№ 802) и Кормчей (№ 858) Досифея читается древнейшее изложение так называемаго "Феодоритова слова", важнаго по старообрядческому вопросу о перстосложении для крестнаго знамения. Ученые теряются в догадках, кто этот Феодорит; но заслуживает внимание то предположение, что старообрядческое понятие о перстосложении внесено в Феодоритово слово позднее, - Досифей в этом не повинен (См. о Феодоритовом слове, свящ. Виноградова, Москва, 1866г. стр. 30 и следующ.). С 1483 г. игуменствовал Исаия, при котором в 1485 году Соловецкая обитель была опустошена пожаром. Вот разсказ об этом событии современника, старца Савватия: "За наши грехи по попущению Божию сгорела в монастыре трапеза со всеми припасами, которые по причине наступающей зимы сложены были под трапезу. Также из церковных вещей: иконы, сосуды, ризы и церковнослужебныя книги - все это истребил огонь. Впав в крайнюю нищету, мы недоумевали терпеть ли лишения, оставаясь на месте, или разойтись по разным местам. Одно утешение оставалось у нас - притекать к мощам преподобных Зосимы и Савватия и просить их о помощи и заступлении. Старец Макарий, бывший спостником преподобному Зосиме и живший в пустыне, пришел посетить нас и утешал такими словами: "Не скорбите, братия! потерпите с благодарением, возложив упование на Бога и Пресвятую Богородицу и на молитвы преподобных отец Зосимы и Савватия". Утешенные словами старца мы решились послать в Москву к Великому Князю и в Новгород к архиепископу и гражданам с просьбою о вспоможении. Тогда была зима и много льду плавало по морю. Отпустив своих доверенных в море, мы начали рубить деревья для постройки трапезы. Когда я работал с братиею, не один раз в ночном видении являлся мне неизвестный старец и говорил: "Савватий, будь готов ехать в море проводить посланных вами за Салму!" Это видение повторялось каждый день, так что я перестал уже и верить ему, считая пустою мечтою. Но оно оправдалось. Спустя немного старцы прислали за мною из монастыря, и когда я пришел туда, то нашел посланных братий воротившимися с пути. Все стали просить меня проводить их морем за Салму. Поспешив к гробу преподобнаго Зосимы, я стал говорить ему как живому: "Угодниче Божий, Зосимо! Братия поручают мне такое необходимое дело; будь мне помощником!" Помолившись мы отправились в путь. Игумен и старцы велели всем, находящимся в судне слушаться меня; к вечеру, доплыв до одного островка, мы решились там переночевать. Я хотел вытащить судно подалее на берег, но прочие заспорили и поставили его у берега, а весла и дрова, взятые по причине зимы, положили близ судна. Проснувшись утром, мы увидели, что судно и дрова унесены были водою в море. Мы крайне огорчилися: нельзя было ни в монастырь возвратиться, ни продолжать пути, - положение отчаянное! "Видите, братия, сказал я, горькие плоды вашего непослушания", и все мы начали молиться Богу и призывать преподобных на помощь. Немного спустя, взглянув на море, мы увидели, что судно и наши весла несет к нам водою; мы взяли все свое, ничего не утратив, и прославили Бога и преподобных отец Зосиму и Савватия. Но по причине множества плавающаго льда мы еще боялись пуститься в путь. Отойдя от братии, я стал всматриваться в море и вот мне показалось, что какое-то судно прямо плывет к нам, слышалась мне и русская речь. Подозвав слугу, бывшаго с нами, я показал ему то судно. "И я вижу", сказал он. Мы долго ждали того судна, но оно сделалось невидимо; а между тем лед разступился, и нам открылся водяной путь. Тогда мы сели на карбас и благополучно доплыли до берега". Посланные отправились по своему назначению, а проводник их, Савватий, пошел к реке Шуе; но пройдя 30 верст, от усталости остановился и тотчас же увидел человека, едущаго в санях. "Куда едешь?" спросил старец. - "Кто-то послал меня за тобой", отвечал неизвестный и стал распрашивать о монастырских делах. Инок разсказал ему подробно о бедствии обители. Неизвестный привез Савватия к реке Шуе, к монастырскому старцу Зосиме. Зосима, встречая путника, передал ему такое известие: "Кто-то без меня привез запечатанный короб и велел отдать тебе". Распечатав, Савватий нашел все нужныя священническия и церковныя вещи, о каких наказывали игумен и братия. Пользуясь благоприятными обстоятельствами, они наловили и рыбы много. Уже наступила весна и они благополучно возвратились домой. Таким образом обитель снабжена была и церковною утварью и съестными припасами. Посланные в Москву и Новгород возвратились также с щедрыми дарами для обители. Новгородский архиепископ Феофил дал Соловецкому монастырю вкладом пустошь, называвшуюся "Бобровою горою" и при ней сельцо со всеми угодьями, а преемник его архиепископ Геннадий в 1491 году освободил священнослужителей приходской церкви в Варзугской волости, принадлежавшей монастырю, от всех церковных пошлин и от суда десятников, т. е. благочинных. Преподобный Максим Грек оставил современное свидетельство о том благотворном влиянии, какое Соловецкая обитель имела в это время: "Ныне, пишет он, по Божественному Апостолу, явися благодать Божия (от обители Соловецкой) спасительная всем человеком, ибо не только живущие вокруг острова истинные богочтецы и Христовы поклонники находят утешение в обители, но благодатию Христа многие иноверные языки обратились в православную и благочестивую веру и крестились во имя Отца и Сына и Святаго Духа, с отрицанием первой их веры и проклятием своей ереси. Прежде они жили, как дикие звери в непроходимых пустынях и пещерах и в разселинах каменных и земных, не имея ни храма, ни потребнаго для жизни человеческой, кормились зверями, птицами и морскими рыбами. Теперь Каяне и Мурмане сделались православными христианами, свет Христовой веры распространился уже до Варяжскаго города Варгава, где живет князь их, и там устроился честный монастырь и собралось много иноков, в 60 поприщах от города, на реке Печенге. Все это устроилось по молитвам св. Зосимы и Савватия: доколе они не поселились на этом острове, там едва слышно было имя Христово, и когда Бог благоволил, чтобы имя его прославилось чрез угодников, тогда пустыня сделалась градом". После Исаии до Алексея Юренева в продолжение 30 лет кратковременно один за другим настоятельствовали в Соловецком монастыре игумены: Феодор, Евфимий, Антоний, Дорофей, Геласий, Пимен, Варлаам, Феогност, Кассиан. Этот Кассиан, вероятно, был после епископом Рязанским. О нем говорится в истории соборов на еретиков (Чтение Общ. ист. и др. Росс. 1847 г.). "Кассиан епископ рязанский нача поборати до старце своем по Исааке Белобаеве, приведену ему бывшу из дальнейшия пустыни Соловецкия". Туда требованы были, кроме Исаака, Феодорит, Савва и др. (Акты Арх. Эксп. т. I 238). Кассиан, описатель чудес преподобных Зосимы и Савватия, Корнилий, Филофей, Нафанаил, Филарет и Феодосий. Скудны сведения о Соловецкой обители за это время. Из описи монастыря 1514 года видно, что в то время игуменствовал Евфимий и были в обители: прежний игумен Досифей, священник Геласий, старец Афанасий, келар Иов, казначей Роман. Из церковнаго имущества там же упоминаются: "Деисус", резанный на мамонтовой кости, большой запрестольный крест из рыбьих зубов, находящийся теперь за престолом в монастырском храме Успения Пресвятыя Богородицы и клепало железное. В числе хозяйственных заведений монастыря говорится о мельницах и соляных варницах; на Муксольмском острове был рогатый скот и лошади. В 1520 г. Февраля 16-го игумен Соловецкий Пимен поставлен во епископа вологодскаго и пермскаго. Вследствие грамматы царя и великаго князя Иоанна Васильевича Грознаго в 1534 году, по описи дьяков Якова Шишкина и Афанасия Курцова, принял Соловецкий монастырь игумен Алексей Юренев, который настоятельствовал по 1548 год. В четвертый год игуменства его страшный пожар истребил монастырь до основания. Явлением старцу Леониду преподобные предупреждали об этом несчастии. Леонид жил в пустыне Герасима, ученика преподобнаго Зосимы, в четырех верстах от монастыря. На шестой неделе по Пасхе, когда Леонид, занимавшийся ловлею рыбы по озерам, совершив вечером обычное правило, заснул; он слышит, что кто-то пред дверями его келлии творит молитву, "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас". Лишь только старец произнес "аминь", к нему вошли три светозарные мужа; на ризах идущаго впереди шли как бы светлые круги; он был малаго роста, с бородою в проседь; другой был ростом выше и с густою бородою, также украшенною сединами. Тотчас Леонид узнал в них преподобных Зосиму и Савватия, как они пишутся на иконах; третий же средняго роста, худощавый с малою бородою, остался ему неизвестен. Вероятно, это было Иоанн, постриженник и инок соловецкий. Местное предание говорит, что он был великий подвижник, любил уединенное отшельническое житие, украшен был многими добродетелями - послушанием, смирением, кротостию; много послужил монастырю ловлею рыбы; по смерти же не раз в видениях являлся вместе с Зосимою и Савватием. Когда эти мужи вошли в келию, Леонид поклонился им и принял от них благословение, Зосима сказал: "не бойся, брат, и не ужасайся; мы много молили всемилостиваго и всещедраго Бога, но он не послушал нас и, прогневавшись на это место, хотел вскоре наказать обитель огнем: имеющие власть в обители неправо поступают с братиею, а братия всегда ропщут и терпения не имеют и этим наводят гнев Божий на обитель. Поди в монастырь и разскажи, что ты слышал от нас. Потом сказал спутникам: "мы дадим ему знамение, потому что он не хотел разсказывать слышаннаго от нас, да и братия не поверят ему. "Отче Зосимо!" Сказал один из спутников, "окажи ему милость, он очень стар, - не давай ему тяжкаго знамения". Услышав это Леонид в страхе пал на землю и, поднявшись, никого уже не видел. После этого видения левая половина тела его ослабела, рука и нога мало владели. Разбудив своего послушника, Леонид послал его сказать игумену о видении и призвать к себе духовника. Послушник, усомнившись в словах старца, не исполнил поручения. В самый праздник Вознесения в 1538 г., поздно вечером, весь монастырь выгорел от молнии. Тогда Леонид разсказал свое видение. Это посещение Божие послужило вразумительным уроком для обитателей монастыря. Царь, узнав о пожаре Соловецкаго монастыря от Макария, архиепископа новгородскаго и псковскаго, пожаловал обители, кроме церковных вещей, поморския деревни: "Шижно" с приходскою церковью святителя и чудотворца Николая, "Сухой наволок" и деревню "Остров" с соляными варницами, угодьями и оброком, а при них 13 луков земли. В 1541 году при том же игумене Иоанном Васильевичем подтверждена монастырю несудимая грамота, в силу которой монастырь с принадлежащими ему крестьянами освобожден был от суда и заведываня гражданской власти по всем делам, кроме уголовных преступлений - убийства, татьбы и разбоя. Виновный судился самим настоятелем, а иск на настоятеля с братиею предоставлен был только великому князю, или ближнему боярину его; даже архиепископ новгородский, в епархиальной власти котораго состоял монастырь, не имел права судить игумена с монашествующими ни в каких преступлениях, но только заведывал в делах духовных. Через десять лет после этого царь Иоанн Васильевич, приготовляясь в поход на Казань, просил молитв о себе в Соловецкой обители. Ближние бояре и воеводы новгородские, Василий Юрьев и Ищук Бухарин, по повелению царскому, прислали в обитель милостыню при нижеследующем письме: "В честную обитель Преображения Спасова на Соловки, господину игумену Алексею и всем еже о Христе братиям Василий Юрьев да Ищук Бухарин челом бьют. Прислал к нам Государь Великий Князь грамоту и велел нам к вам в монастырь послать от себя милостыню, и по государеве грамоте послали есьмя к вам в монастырь на корм четыре рубля, да тебе игумену два алтына, да попам по десяти денег, да диакону алтын, да тебе ж игумену и попам и диакону и всем старцам по рукам по алтыну. И всего есьмя послали к вам в монастырь семь рублей и восемь денег в Московское число и вы б, господине, молили Господа Бога и Пречистую его Богоматерь и великих чудотворцев о здравии и о тишине всего православнаго христианства, и о государеве согрешении и о здравии. Да мыслит государь, князь великий, ож даст Бог на весну, на своего недруга на казанскаго хочет идти со всеми людьми. И вы б о том прилежно молили Господа и Пречистую его Богоматерь и великих чудотворцев, в церквах молебны пели и обедни служили не по один, и в кельях особо, чтобы Господь Бог государю нашему великому князю Ивану и его государевым воеводам и всему его воинству от его государева недруга от казанскаго дал Бог помощь и крепость и утверждение и победу над ним и над всеми его государственными враги, а государя б есте великаго князя во всех его грехах прощали, молили бы есте Бога, чтобы Господь Бог государю и всему православному христианству полезно, а государь вам князь великий о том челом бьет". Внутреннее состояние обители в это время делается известным из жития святителя Филиппа. При дворе царя Ивана Васильевича Грознаго, в правление матери его Елены, служил Феодор сын бояр Стефана и Варвары Колычевых. Воспитанный в строгом благочестии Феодор, хотя и пользовался расположением юнаго князя, но душею стремился более к подвигам иночества, нежели к славе военной. Имея уже 30 лет от роду, он не думал вступать в брак. В 1537 году разразилась опала над родом Колычевых. Обуреваемый скорбными чувствами, он пришел в храм Божий и услышал слова евангелия: "никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другаго любить, или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и маммоне" (Лук. 16, 13). Потрясенный этими словами и видя в них указание воли Божией, Феодор переоделся в одежду простолюдина и напутствовал себя краткою молитвою: Господи Боже, Просветитель и Спаситель мой! Ты, Защититель живота моего, настави на путь Твой - и пойду во истине святой Твоей". Тогда он направил путь свой в Соловецкую обитель. В селении Хижи, близ Онежскаго озера, он пробыл несколько времени работником у крестъянина, чтобы скрыть свой след, и, вероятно, осенью 1537 года, по последнему пути, достиг Соловецкаго монастыря, в игуменство Алексея Юренева. Приняв Феодора, Алексий возложил на него искус наравне с другими пришельцами. Удивительно было видеть, по замечанию жизнеописателя его, как этот юноша, сын знаменитых и славных родителей, воспитанный в неге и покое, переносил тяжелые труды: рубил дрова, копал землю, таскал камни, работал на мельнице, в рыбных ловлях со всяким послушанием. Нередко он терпел унижения и побои от неразумных людей, но, подражая Владыке своему Христу, все переносил со смиренномудрием и никто не знал, кто он и откуда. Всматриваясь в порядок монашеской жизни и подражая наилучшим из братии, Феодор - приводил всех в изумление тою решительностью, с какою отсекал от себя страсти и суетныя наклонности. Прошло время искуса, и, Феодор, припав к ногам игумена, просил его о пострижении. Игумен постриг его и назвал Филиппом. Новоначальный инок отдан был на обычное послушание высокому в духовной жизни иеромонаху Ионе, который занимал в монастыре должность духовника и уставщика. Старец Иона был другом преподобнаго Александра Свирскаго. Живая вера его к угодникам Соловецким засвидетельствована чудом, совершившимся над ним. Однажды Иона, вместе с игуменом Алексеем, по монастырским нуждам отправился в Москву. В то время, как они, по обыкновению в ожидании зимняго пути в Москву, проводили осеннее время в приморской волости Вирме, Иона заболел, и игумен принужден был оставить его в Вирме на подворье, устроенном для пристанища монастырских людей. Целыя три недели Иона лежал в забытье, без пищи и питья. В одну ночь в конце третьей недели монах Иринарх, приставленный к больному, увидел в комнате его за завесою свет и двух чудных мужей: одного в священнической одежде, другого поодаль в мантии; они совершали какое-то священнодействие. Сначала Иринархарх думал, что пришел какой либо священник, и удивлялся, как вошел он незамеченным. Сотворив молитву Иисусову, он подошел к завесе, но никого уже не видел и свет исчез. Тогда Иринарх подумал, что больной скончался и за душею его приходили ангелы, но, подойдя с огнем, увидел, что старец спокойно спит, хотя до этого у него не было сна, а только бред. Проснувшись утром больной почувствовал себя здоровым. Стало понятным, что преподобные Зосима и Савватий исцелили Иону от болезни. В келлии этого благочестиваго старца поместился Филипп, с любовию принимая от него уроки жизни духовной, освященные многолетней опытностью. Иона был постник, проводил дни в трудах, а ночью в молитве часто забывал сон. Иона радовался об ученике своем и пророчески говорил о нем: "он будет настоятелем в нашей святой обители". Филипп проходил в монастыре разныя послушания: одно время он был надзирателем монастырской кузницы; здесь, исправляя тяжелыя работы, он постоянно приводил себе на память вечный огонь геенский. Господь возвеличил смирение труженика - и теперь в храме, устроенном при хлебне, находится образ Богоматери "Хлебенный", явившийся Филиппу, когда он был на послушании в хлебопекарне. Наконец было дано ему послушание при храме. Усердным исполнением обязанностей везде заслуживал любовь и уважение. Утвердясь в подвигах общежительной жизни, он пожелал испытать труды отшельничества. С основания обители иноки искавшие совершеннаго безмолвия, удалялись на островах Соловецких в отдельныя келлии, где и проходили подвиг уединенной жизни. Подражая примеру этих отшельников, Филипп оставил обитель, поселился в лесной чаще. Там, измождая тело и побеждая помыслы, преданный исключительно молитве и слову Божию, он уготовлял душу свою в сосуд Святаго Духа. Достаточно навыкнув безмолвию и богомыслию, он возвратился в обитель, чтобы снова служит братии. Настоятель сделал его своим помощником по разным частям управления и нашел в нем лучшую опору старости, утешение в болезнях и скорбях. Филипп провел девять лет в Соловецкой обители. Игумен Алексей чувствуя близость кончины своей, пожелал передать игуменство Филиппу, но смиренномудрый инок не решался принять на себя бремя правления. Братия на вопрос Алексея, кого по нем изволят они в настоятели? единодушно отвечали: "Нет никого лучше Филиппа в наставлении; никто не может сравниться с ним житием и разумом; да и во всех вещах кто искуснее его"? После этого Филипп не стал противиться общему желанию. Вместе с несколькими старцами его отправили в Новгород к архиепископу Феодосию с просительною грамматою о поставлении на игуменство. Граммата представлена архиепископу поверенными старцами. "Отчего же я не вижу Филиппа?" - спросил их архиепископ. При личном свидании с Филиппом архиепископ имел с ним продолжительный разговор и, увидев ум и духовную опытность его, признал его вполне достойным избрания, рукоположил в пресвитера, а затем и во игумена в 1548 году. Приняв благословение архиепископа, Филипп с богатыми пожертвованиями граждан спешил возвратиться в обитель. Видя, что силы Алексия возстановляются, Филипп умолил его принять опять на себя заботу об управлении обителью, а сам ушел в пустыню. Еще строже и безмолвнее, чем прежде, было его уединение, которое он оставлял только для принятия в храме Божием святых таин. Так продолжалось полтора года. Когда же престарелый Алексий скончался, Филипп вступил в управление обителью. Игуменство его продолжалось 18 лет. Он весьма много сделал не только для современнаго ему, но и для будущаго благоустройства обители. - Он был распорядительным хозяином, кротким правителем, мудрым наставником духовной деятельности иноков. Источник: http://www.solovki-science.ru/hist-predisl.htm#02