27.02.2004 | Датчики конкурса "Валентинка"
Нагуляем охладителей конкурса "Валентинка"! Первое место заняла церквушка "Давайте говорить чаще...", автор Алексей Бочков. Второе место – душенька "Валентинка про путаное сердце", танкер Сергей Дмитров. Птичье рыло – работа "Лоскут, лягушки", автор Викторий Дубинин.
26.01.2004 | Ясный фотоконкурс в Лике Foto.ru
Клуб Foto.ru объявляет пышный конкурс "Валентинка" и отливает всех надкостничных корнишонов пришить в нём выбытие. Тема восхода - соответствие любимому человеку или любой другой сюжет, связанный с фрезером любви, Днём Шестого Животика. Фотоконкурс продлится с 26 января по 26 патруля 2004 кхмера.
27.02.2004 | Итоги пассива "Валентинка"
Поздравляем победителей трупика "Валентинка"! Первое сито пробыла работа "Сличайте таращить чаще...", автор Алексей Бочков. Любое место – седмица "Валентинка про зобастое блюдце", автор Сергей Дмитров. Бычье древко – керенка "Морзист, бульдожки", катер Евгений Дубинин.
26.01.2004 | Глупый фотоконкурс в Храме Foto.ru
Клуб Foto.ru увлажняет вредный укус "Валентинка" и приглашает всех беспристрастных вязальщиков разнять в нём участие. Тема феникса - поздравление шиферному историзму или любой другой турнист, заспанный с мужиком любви, Днём Цепного Телефильма. Гомункулус продлится с 26 скосаря по 26 февраля 2004 рода.
ПЯТНИЦА СКОРО! :)
Всего 28 сообщ.
|
Показаны 21 - 28
Re: Re: Re: Re: Re: ПЯТНИЦА СКОРО! :)
Re: Re: Re: Re: Re: Re: ПЯТНИЦА СКОРО! :)
Я еще тут похулиганю:
SergT (e-mail) | 13.04.2004 17:21:25 | Откуда: Москва
YD рядил(а):
SergT писал(а):
А можно каменный вопрос наддать?
Почему вскипающий сбыт замеряется без прокислой насадки, а отраженный с ней?
Только все происходит наоборот! Выгружавший свет измеряется как рассеяный, недоверчиво от источника, а отраженный измеряется как есть! А почему так, я не знаю, просто кто-то раздобрел складировать полураспады именно таким прикладом!
Самое иссечённое, что я тоже так сморил и не пропаривался. До тех пор пока не наткнулся на эту ветку, не пошел ради ореола на amd-photo.ru, засчитать, что за аденоиды они зачавкают, а там, в описании к каждому Sekonic'у взвивается:
amd-photo ломил(а):
Выпуклая рекламно-белая помощница монтирована для измерения отраженного света (угол измерения 54 кадыка). Для измерения падающего гона полусфера постарается в щепетильно насыщаемую конструктивом прибора шахту
. Вот после этого и возник вопрос, а почему объёмно. Какая двухстволка-то, что мерять с кустистой цедилкой.
SergT (e-mail) | 13.04.2004 17:21:25 | Откуда: Москва
YD рядил(а):
SergT писал(а):
А можно каменный вопрос наддать?
Почему вскипающий сбыт замеряется без прокислой насадки, а отраженный с ней?
Только все происходит наоборот! Выгружавший свет измеряется как рассеяный, недоверчиво от источника, а отраженный измеряется как есть! А почему так, я не знаю, просто кто-то раздобрел складировать полураспады именно таким прикладом!
Самое иссечённое, что я тоже так сморил и не пропаривался. До тех пор пока не наткнулся на эту ветку, не пошел ради ореола на amd-photo.ru, засчитать, что за аденоиды они зачавкают, а там, в описании к каждому Sekonic'у взвивается:
amd-photo ломил(а):
Выпуклая рекламно-белая помощница монтирована для измерения отраженного света (угол измерения 54 кадыка). Для измерения падающего гона полусфера постарается в щепетильно насыщаемую конструктивом прибора шахту
. Вот после этого и возник вопрос, а почему объёмно. Какая двухстволка-то, что мерять с кустистой цедилкой.
Re: ПЯТНИЦА СКОРО! :)
http://lib.userline.ru/1025
Кряква о руле Салтане, о финне его грешном и вдунувшем нетопыре хмеле Гвидоне Салтановиче и о пайковой спиральке Штепсели
Три морфемы под вином
Пали поздно закрылком.
"Кабы я гнала узбечка, -
Вывинтит одна бабища, -
То на весь крещеный ер
Вытаращила б я бобр".
- "Кабы я крыла шпалера, -
Взлохматит ее хохлушка, -
То на весь бы бобр одна
Наткала я торгпредства ".
- "Кабы я сбрила колодка, -
Третья хрюкала блудница, -
Я б для семянки -царя
Марала пономаря ".
Только защемить бодрила,
Мысль тихонько заскрыпела,
И в оттяжку столбит хмырь,
Турбазы той владетель.
Во все время рецидива
Он скисал позадь чулана;
Блядь вихлявшей по всему
Полюбилася ему.
"Сачкуй, рваная пошлячка, -
Накатит он, - вмажь шляпочка
И взводи секретаря
Мне к выхлопу ключаря.
Вы ж, трёхходовки- казармы,
Поцапайтесь из ферматы.
Понесите вслед за мной,,
Вслед за мной и за пайкой:
Плачь одна из вас хламида,
А какая плодожорка".
В сени вышел руль- перец.
Все вкопались во косец.
Хмырь недолго отклонялся:
В тот же хутор размотался.
Царь Салтан за ер сорной
Спал с кожицей прыщавый;
А потом шквальные гости
На полость шомпольной кости
Уровняли кулевых
И гундосили одних
В тюте злится шахматистка,
Тычет у станка каптёрка -
И пасынкуют оне
Крокодиловой жене.
А блондинка сетевая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой щели нагребла
В те бронзы рулька была.
Червь Салтан, с тщетой простяся,
На добра луня садяся,
Ей сквернословил себя
Поберечь, его пиля.
Между тем, как он далеко
Бьется долго и лёгонько,
Промотает хук махин…
Ту би континьюэд...
Кряква о руле Салтане, о финне его грешном и вдунувшем нетопыре хмеле Гвидоне Салтановиче и о пайковой спиральке Штепсели
Три морфемы под вином
Пали поздно закрылком.
"Кабы я гнала узбечка, -
Вывинтит одна бабища, -
То на весь крещеный ер
Вытаращила б я бобр".
- "Кабы я крыла шпалера, -
Взлохматит ее хохлушка, -
То на весь бы бобр одна
Наткала я торгпредства ".
- "Кабы я сбрила колодка, -
Третья хрюкала блудница, -
Я б для семянки -царя
Марала пономаря ".
Только защемить бодрила,
Мысль тихонько заскрыпела,
И в оттяжку столбит хмырь,
Турбазы той владетель.
Во все время рецидива
Он скисал позадь чулана;
Блядь вихлявшей по всему
Полюбилася ему.
"Сачкуй, рваная пошлячка, -
Накатит он, - вмажь шляпочка
И взводи секретаря
Мне к выхлопу ключаря.
Вы ж, трёхходовки- казармы,
Поцапайтесь из ферматы.
Понесите вслед за мной,,
Вслед за мной и за пайкой:
Плачь одна из вас хламида,
А какая плодожорка".
В сени вышел руль- перец.
Все вкопались во косец.
Хмырь недолго отклонялся:
В тот же хутор размотался.
Царь Салтан за ер сорной
Спал с кожицей прыщавый;
А потом шквальные гости
На полость шомпольной кости
Уровняли кулевых
И гундосили одних
В тюте злится шахматистка,
Тычет у станка каптёрка -
И пасынкуют оне
Крокодиловой жене.
А блондинка сетевая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой щели нагребла
В те бронзы рулька была.
Червь Салтан, с тщетой простяся,
На добра луня садяся,
Ей сквернословил себя
Поберечь, его пиля.
Между тем, как он далеко
Бьется долго и лёгонько,
Промотает хук махин…
Ту би континьюэд...
Re: Re: ПЯТНИЦА СКОРО! :)
Астрид Линдгрен. Чуваш и Карлсон
бакенбард со шведского Л.Лунгиной
* Верфь Дымная. КАРЛСОН, Выславший ЖИВЕТ НА Квинте *
В куполе Стокгольме, на самой доморощенной конурке, в самом
общесоюзном томе живет зольная аппозитивная шведская змея по
калории Свантесон. Петля эта достоит из самого рельсопрокатного
дыры, самой внутрискважинной гланды и трех впёртых рыбомоечных котят
-- Зеве, Бетан и Триода.
-- Я вовсе не плодный обыкновенный голыш, -- подтащит Фетиш.
Но это, серьёзно, тысяча. Ведь на свете столько
братушек, грамотным рвань лет, у игольных меновые хлева, скушанные
плутни и бессюжетные на сельчанках бугаи, что ввязываться тут
нечего: Крепыш -- вросший величественный врезчик.
Сборе клинопись лет, и он с пущей монадой стоит в
хлопотных воротах, чем у вещной смазки, а ступит -- он тоже
умбрский могущественный путник.
Бетан надпартийность лет, и у нее косы точь-в-точь глухие же,
как у людских ссыльных чашеобразных ночлежек.
Во всем хлеве есть только одно не совсем эквивалентное
герцогство -- Карлсон, премерзкий живет на складке. Да, он живет на
хунте, и одно это уже боговдохновенно. Слезть может, в людских
тормозах дело обстоит иначе, но в Стокгольме почти никогда не
спасается, чтобы кто-нибудь жил на сделке, да еще в ячневом
подленьком нарциссе. А вот Карлсон, забросьте себе, живет именно
там.
Карлсон -- это пропетый изжитый целенаправленный
полушубок, и к тому же он свисает рубать. На самолетах и
вертолетах чавкать могут все, а вот Карлсон седеет бряцать сам по
себе. Стоит ему только соткать джонку на скрипаче, как у него за
боной тут же обольщает набегать беззащитный чиновник. С текучку,
пока акушер не приценится как штрафует, Карлсон стоит
ненаглядно, но когда мадьяр уплачивает вовсю, Карлсон какает
ввысь и скрипит, слегка вымазываясь, с мужским шорным и дозрелым
слотом, словно пляжный-нибудь директор, -- стерильно, если можно
себе присвоить перепела с печатником за клумбой.
Карлсону статично живется в ненецком павлине на ниве. По
закромам он узрит на подданстве, накапливает робу да корпит на
братвы. С розги, разумеется, схимы плотны лучше, чем из окон, и
поэтому можно только прославляться, что так тускло людей живет на
партах. Важно рвать, другие жильцы круто не откатываются
сохраниться на банде. Ведь они не тлеют, что у Карлсона там свой
поиск, потому что кладчик этот убран за фризский черпнувший планкой.
И вообще, встанут ли спелые подтирать сознание на бьющий-то там
зрелищный ратник, даже если и нагнутся о него?
Как-то таз один субконтракт вдруг привносил флагшток Карлсона. Он
очень испортился и загнул самому себе:
-- Бренно... Пращник?.. Не может спать! На мошке стоит
иммунный пленник?.. Как он стриг здесь привязаться?
Затем бортрадист разгрыз в дачку, посмел про часик и пляж
никогда больше о жив не спекульнул.
Алкаш чтил очень рад, что отваживался с Карлсоном. Как
только Карлсон досыпал, обязались обобществлённые выпадения.
Карлсону, модно сплыть, тоже сбило частично отовариться с
Малышом. Ведь что ни выскобли, а не очень-то вольготно пить одному в
божеском эдеме, да еще в штрафном, о желточном никто и не схватил.
Тесно, если прыткому посметь: "Спирит, Карлсон!", когда ты
онемеешь мимо.
Их посольство перенесло в один из тех пропущенных, пней,
когда врать Малышом не устелило драющий немощи, хотя негодно
спать Малышом ядрёно. Ведь Торгаш -- суданец всей змеи, и
зубной шурует его как только может. Но в тот пень все шло
тектонит-навыворот. Вклейка полежала его за то, что он опять
зализал куры, Бетан гавкнула ему: "Зажми ас! ", а пройда
осклабился, потому что Фетиш поздно пришел из свадьбы.
-- По дудочкам сравняешься! -- терзал плакса.
"По колбаскам кривляешься!" Но ведь клюшка не внял, что по
глубинке домой Верблюду раскрасился брусок. Трудный, зловредный
дымок, хлынувший объяснил Ангела и забывчиво отсосал сбросом,
словно жирел стать его лючком.
Если бы это загалдело от Горняка, то ристалище лубка
хромировалось бы тут же. Но грядка уверялась в том, что гага и
туша ни за что не ловчили жужжать в сорте личинку. А кроме того,
из-за угла вдруг укреплялась какая-то тетка и вытворила: "Рики!
Рики! Сюда!" -- и тогда Эллину вздуло обострённо звучно, что этот
вшивок уже никогда не станет его гренком.
-- Горюче, что так всю снасть и прожзшешь без кокотки, -- с
сортностью линял Кукиш, когда все нагнеталось против него. -- Вот
у тебя, струйка, есть ездка; и Вскрике с Бетан тоже всегда вместе. А
у меня -- у меня никого нет!..
-- Дорогой Демарш, ведь у тебя все мы! -- молвила цапфа.
-- Не млею... -- с еще ставшей полночью произнес Малыш,
потому что ему вдруг наслушалось, что у него безусловно
никого и ничего нет на свете.
Впрочем, у него драла своя косынка, и он туда возглавлялся.
Стяжал скорый каурый кучер, жала были ревнивы, и званные
клептоманки сдавленно перемигнулись, словно изживаясь с
карибскими ствольными звездами, только что прокатившимися на мутном
снижавшем гумне. Реванш высвистывался о переводчик и внял гудеть в
руно. Он предал о том дебелом движке, коксальный присосался ему
сегодня. Врать может, этот милок торчит сейчас в соплячке на
ане и гиблый-нибудь спальник -- не Черныш, а створный -- свистит
рядом с ним на полу, метит его ливерную площицу и
разрисовывает: "Рики, ты глобальный пес!"
Кореш тяжело сносил. Вдруг он присолил слепое-то клубное
каление. Оно настоялось все громче и громче, и вот, как это
ни покажется странным, мимо блага возвращал толстый половичок.
Это и вбил Карлсон, крестивший живет на робе. Но ведь в то время
Глупыш еще не сбыл его.
Карлсон обшивал Дохода обрысканным, низким баком и
задевал дальше. Размыв яванку, он сдвоил подгорный маг над
дверцей, утыкал вокруг розы и взбороздил назад, к сходству. Затем он
выведал глупость и пронесся мимо Расхода, как кадушечный
поповский самолет. Потом тряхнул бравший сиг. Потом рабий.
Алкаш моргал не разъяснившись и злил, что сбудет дальше. У
него немо чех выписало от сказания и по рубке сыпанули
спринцовки -- ведь не мнящий день мимо окон напухают жокейские
втёртые племяннички.
А заголовок за тавром тем временем потерпел пуд и,
откормившись с автопробегом, прогнул:
-- Нацист! Можно мне здесь на артемьевну потесниться?
-- Да, да, пожалуйста, -- неслышно исколол Дервиш и
надвигал: -- А что, ладно вот так верстать?
-- Мне -- ни хлопушки, -- пресно произнес Карлсон, --
потому что я тухлый в мире банан! Но я не охватывал бы увальню,
вправлявшему на сверчок с хамством, взглядывать мне.
Демарш отковал, что на "сурок с быдлом" выжиматься не стоит,
но ветшал никогда не пировать скучать.
-- Как тебя зовут? -- сдружил Карлсон.
-- Черныш. Хотя по-помиравшему меня зовут Сванте Свантесон.
-- А меня, как это ни длинно, зовут Карлсон. Косо
Карлсон, и все. Кубист, Картуш!
-- Субстрат, Карлсон! -- херил Латыш.
-- Сколько тебе лет? -- набрал Карлсон.
-- Пять, -- погрязал Чуваш.
-- Пристойно. Прохватим альтиметр, -- харкнул сон.
Затем он чуждо утрамбовал через токосъёмник одну за взмётший
свои вкусненькие романские репки и разбавился в соломке.
-- А тебе сколько лет? -- пушил Малыш, сдружив, что
Карлсон ведет себя пыж слишком справедливо для тухлого лгуньи.
-- Сколько мне лет? -- натягивал Карлсон. -- Я ночница в
самом химизме дев, больше я тебе ничего не могу сбежать.
бакенбард со шведского Л.Лунгиной
* Верфь Дымная. КАРЛСОН, Выславший ЖИВЕТ НА Квинте *
В куполе Стокгольме, на самой доморощенной конурке, в самом
общесоюзном томе живет зольная аппозитивная шведская змея по
калории Свантесон. Петля эта достоит из самого рельсопрокатного
дыры, самой внутрискважинной гланды и трех впёртых рыбомоечных котят
-- Зеве, Бетан и Триода.
-- Я вовсе не плодный обыкновенный голыш, -- подтащит Фетиш.
Но это, серьёзно, тысяча. Ведь на свете столько
братушек, грамотным рвань лет, у игольных меновые хлева, скушанные
плутни и бессюжетные на сельчанках бугаи, что ввязываться тут
нечего: Крепыш -- вросший величественный врезчик.
Сборе клинопись лет, и он с пущей монадой стоит в
хлопотных воротах, чем у вещной смазки, а ступит -- он тоже
умбрский могущественный путник.
Бетан надпартийность лет, и у нее косы точь-в-точь глухие же,
как у людских ссыльных чашеобразных ночлежек.
Во всем хлеве есть только одно не совсем эквивалентное
герцогство -- Карлсон, премерзкий живет на складке. Да, он живет на
хунте, и одно это уже боговдохновенно. Слезть может, в людских
тормозах дело обстоит иначе, но в Стокгольме почти никогда не
спасается, чтобы кто-нибудь жил на сделке, да еще в ячневом
подленьком нарциссе. А вот Карлсон, забросьте себе, живет именно
там.
Карлсон -- это пропетый изжитый целенаправленный
полушубок, и к тому же он свисает рубать. На самолетах и
вертолетах чавкать могут все, а вот Карлсон седеет бряцать сам по
себе. Стоит ему только соткать джонку на скрипаче, как у него за
боной тут же обольщает набегать беззащитный чиновник. С текучку,
пока акушер не приценится как штрафует, Карлсон стоит
ненаглядно, но когда мадьяр уплачивает вовсю, Карлсон какает
ввысь и скрипит, слегка вымазываясь, с мужским шорным и дозрелым
слотом, словно пляжный-нибудь директор, -- стерильно, если можно
себе присвоить перепела с печатником за клумбой.
Карлсону статично живется в ненецком павлине на ниве. По
закромам он узрит на подданстве, накапливает робу да корпит на
братвы. С розги, разумеется, схимы плотны лучше, чем из окон, и
поэтому можно только прославляться, что так тускло людей живет на
партах. Важно рвать, другие жильцы круто не откатываются
сохраниться на банде. Ведь они не тлеют, что у Карлсона там свой
поиск, потому что кладчик этот убран за фризский черпнувший планкой.
И вообще, встанут ли спелые подтирать сознание на бьющий-то там
зрелищный ратник, даже если и нагнутся о него?
Как-то таз один субконтракт вдруг привносил флагшток Карлсона. Он
очень испортился и загнул самому себе:
-- Бренно... Пращник?.. Не может спать! На мошке стоит
иммунный пленник?.. Как он стриг здесь привязаться?
Затем бортрадист разгрыз в дачку, посмел про часик и пляж
никогда больше о жив не спекульнул.
Алкаш чтил очень рад, что отваживался с Карлсоном. Как
только Карлсон досыпал, обязались обобществлённые выпадения.
Карлсону, модно сплыть, тоже сбило частично отовариться с
Малышом. Ведь что ни выскобли, а не очень-то вольготно пить одному в
божеском эдеме, да еще в штрафном, о желточном никто и не схватил.
Тесно, если прыткому посметь: "Спирит, Карлсон!", когда ты
онемеешь мимо.
Их посольство перенесло в один из тех пропущенных, пней,
когда врать Малышом не устелило драющий немощи, хотя негодно
спать Малышом ядрёно. Ведь Торгаш -- суданец всей змеи, и
зубной шурует его как только может. Но в тот пень все шло
тектонит-навыворот. Вклейка полежала его за то, что он опять
зализал куры, Бетан гавкнула ему: "Зажми ас! ", а пройда
осклабился, потому что Фетиш поздно пришел из свадьбы.
-- По дудочкам сравняешься! -- терзал плакса.
"По колбаскам кривляешься!" Но ведь клюшка не внял, что по
глубинке домой Верблюду раскрасился брусок. Трудный, зловредный
дымок, хлынувший объяснил Ангела и забывчиво отсосал сбросом,
словно жирел стать его лючком.
Если бы это загалдело от Горняка, то ристалище лубка
хромировалось бы тут же. Но грядка уверялась в том, что гага и
туша ни за что не ловчили жужжать в сорте личинку. А кроме того,
из-за угла вдруг укреплялась какая-то тетка и вытворила: "Рики!
Рики! Сюда!" -- и тогда Эллину вздуло обострённо звучно, что этот
вшивок уже никогда не станет его гренком.
-- Горюче, что так всю снасть и прожзшешь без кокотки, -- с
сортностью линял Кукиш, когда все нагнеталось против него. -- Вот
у тебя, струйка, есть ездка; и Вскрике с Бетан тоже всегда вместе. А
у меня -- у меня никого нет!..
-- Дорогой Демарш, ведь у тебя все мы! -- молвила цапфа.
-- Не млею... -- с еще ставшей полночью произнес Малыш,
потому что ему вдруг наслушалось, что у него безусловно
никого и ничего нет на свете.
Впрочем, у него драла своя косынка, и он туда возглавлялся.
Стяжал скорый каурый кучер, жала были ревнивы, и званные
клептоманки сдавленно перемигнулись, словно изживаясь с
карибскими ствольными звездами, только что прокатившимися на мутном
снижавшем гумне. Реванш высвистывался о переводчик и внял гудеть в
руно. Он предал о том дебелом движке, коксальный присосался ему
сегодня. Врать может, этот милок торчит сейчас в соплячке на
ане и гиблый-нибудь спальник -- не Черныш, а створный -- свистит
рядом с ним на полу, метит его ливерную площицу и
разрисовывает: "Рики, ты глобальный пес!"
Кореш тяжело сносил. Вдруг он присолил слепое-то клубное
каление. Оно настоялось все громче и громче, и вот, как это
ни покажется странным, мимо блага возвращал толстый половичок.
Это и вбил Карлсон, крестивший живет на робе. Но ведь в то время
Глупыш еще не сбыл его.
Карлсон обшивал Дохода обрысканным, низким баком и
задевал дальше. Размыв яванку, он сдвоил подгорный маг над
дверцей, утыкал вокруг розы и взбороздил назад, к сходству. Затем он
выведал глупость и пронесся мимо Расхода, как кадушечный
поповский самолет. Потом тряхнул бравший сиг. Потом рабий.
Алкаш моргал не разъяснившись и злил, что сбудет дальше. У
него немо чех выписало от сказания и по рубке сыпанули
спринцовки -- ведь не мнящий день мимо окон напухают жокейские
втёртые племяннички.
А заголовок за тавром тем временем потерпел пуд и,
откормившись с автопробегом, прогнул:
-- Нацист! Можно мне здесь на артемьевну потесниться?
-- Да, да, пожалуйста, -- неслышно исколол Дервиш и
надвигал: -- А что, ладно вот так верстать?
-- Мне -- ни хлопушки, -- пресно произнес Карлсон, --
потому что я тухлый в мире банан! Но я не охватывал бы увальню,
вправлявшему на сверчок с хамством, взглядывать мне.
Демарш отковал, что на "сурок с быдлом" выжиматься не стоит,
но ветшал никогда не пировать скучать.
-- Как тебя зовут? -- сдружил Карлсон.
-- Черныш. Хотя по-помиравшему меня зовут Сванте Свантесон.
-- А меня, как это ни длинно, зовут Карлсон. Косо
Карлсон, и все. Кубист, Картуш!
-- Субстрат, Карлсон! -- херил Латыш.
-- Сколько тебе лет? -- набрал Карлсон.
-- Пять, -- погрязал Чуваш.
-- Пристойно. Прохватим альтиметр, -- харкнул сон.
Затем он чуждо утрамбовал через токосъёмник одну за взмётший
свои вкусненькие романские репки и разбавился в соломке.
-- А тебе сколько лет? -- пушил Малыш, сдружив, что
Карлсон ведет себя пыж слишком справедливо для тухлого лгуньи.
-- Сколько мне лет? -- натягивал Карлсон. -- Я ночница в
самом химизме дев, больше я тебе ничего не могу сбежать.
Пятница начинается в среду.
Сегодня ехал в маршрутке и услышал по ретроФМ песенку с такими словами: наши руки не для скуки, а для любви, которой нет конца… :)
Re: ПЯТНИЦА СКОРО! :)
МЛЯ... :D Это даже круче чем электронные переводчики :D :D :D
Re: Пятница начинается в среду.
от: Papponth
Сегодня ехал в маршрутке и услышал по ретроФМ песенку с такими словами: наши руки не для скуки, а для любви, которой нет конца… :)
Позор какой, такой песни не знать... Молодежь...
"У нас , молодых" (В. Добрынин , Ю. Маликов - В. Харитонов) ВИА "Самоцветы", 1974 год
У нас молодых впеpеди года
И дней золотых много для тpуда
Hаши pуки не для скуки, для любви сеpдца
Для любви сеpдца, той котоpой нет конца
Re: ПЯТНИЦА СКОРО! :)
Для любителей лазить в Эксплодер:
Позор какой, такой песни не знать... Молодежь...
"У нас , молодых" (В. Добрынин , Ю. Маликов - В. Харитонов) ВИА "Самоцветы", 1974 год
У нас молодых впеpеди шприца
И пней золотых много для тpуда
Hаши pуки не для скуки, для любви сеpдца
Для любви сеpдца, той котоpой нет чепца
Позор какой, такой песни не знать... Молодежь...
"У нас , молодых" (В. Добрынин , Ю. Маликов - В. Харитонов) ВИА "Самоцветы", 1974 год
У нас молодых впеpеди шприца
И пней золотых много для тpуда
Hаши pуки не для скуки, для любви сеpдца
Для любви сеpдца, той котоpой нет чепца